Традиционная классно-урочная система образования, когда-то избавившая мир от массовой безграмотности, перестает справляться с вызовами времени. В наши дни многие дети просто отсиживают уроки, получая в итоге прививку от любопытства и очень мало полезных знаний.

Нынешняя классно-урочная система организации учебы утвердилась в Европе с XVI века после того, как появились относительно дешевые печатные книги. Она пришла на смену монастырскому и цеховому обучению, при котором знания передавались в основном устно и на личном примере. Прежняя система не позволяла работать с большими группами учеников, а между тем, чтобы идти в ногу со временем, надо было сделать начальное образование достоянием масс, причем в короткие сроки. От новой системы требовалось быстро привить ученику навыки общей грамотности и добиться знания им определенных текстов. Размышление и самообучение в круг ее задач не входили. И еще одно важнейшее отличие: если к философу или мастеру приходили учиться, как правило, добровольно, то в новую школу детей отдавали независимо от их желания.

Поскольку на массовое образование никогда не выделялось много денег, на каждого учителя приходилась целая орава детей, которых требовалось строго организовать. Так родилась классно-урочная система, теоретическое обоснование которой дал в XVII веке проповедник реформаторской церкви Ян Амос Коменский. Получив образование в Гейдельбергском университете, одном из лучших в Европе, он посвятил жизнь массовому образованию. Из-за преследований со стороны католической церкви ему приходилось часто переезжать, и повсюду он создавал народные школы. В России идеи Коменского широко распространились во второй половине XIX века во многом под влиянием немецких педагогов — известных любителей порядка и дисциплины.

Достоинство классно-урочной системы — в четкой упорядоченности обучения и, что не менее важно, руководства им. Разделение на предметы позволило учителю специализироваться, ему стало достаточно знать только один предмет, а не быть универсальным специалистом. Но, как и любое поточное производство, образовательный конвейер хорошо работает, лишь пока идет стандартный материал. Как только возникает «штучный» или выделяющийся «товар», его либо ломают, либо система стопорится.

Проблемы в классно-урочной системе возникают не только у слабых учеников, не успевающих за общим темпом, но и у сильных, естественное любопытство которых угасает от слишком медленного и скучного преподавания. Однако труднее всех бывает школьникам, мыслящим «по-другому», у которых, скажем, доминирует не вербальное, а образное (эмоциональное) или кинестетическое (через действие) восприятие реальности. В итоге система добивается посредственного образования для большинства и выбраковывает остальных.

Между тем все чаще можно услышать, что современное (постиндустриальное, информационное) общество требует развития индивидуальности, а не стандартных навыков, и ставит творческое мышление выше следования единому для всех образцу. Еще Януш Корчак говорил: «Только глупые люди хотят, чтобы все были одинаковые». И пусть этот тезис еще не обрел статуса общезначимой максимы, спрос на новые подходы к образованию уже очевиден. Информация и навыки, необходимые для жизни, обновляются гораздо чаще, чем переписываются учебники и переучиваются учителя. Поэтому школьникам очень важно научиться самостоятельно их находить и осваивать.

Если раньше школа была практически единственным местом получения знаний, необходимых для социального успеха, то теперь немало примеров того, как двоечники и троечники становятся успешными людьми. Многие дети чувствуют неэффективность школы и не хотят бессмысленно тратить время. Причем, если раньше к учебе можно было принуждать, пусть даже теми же розгами, то с распространением идеи прав человека учитель лишился этого инструмента, ничего не получив взамен. Так, общеобразовательная школа и потребности общества вступают в противоречие, которое со временем все более обостряется.

Справедливости ради надо заметить, что сопротивление классно-урочной системе началось не сейчас и даже не в XX веке. Еще три столетия назад была популярна Белл-Ланкастерская система взаимного обучения, в которой осуществление учебного процесса во многом возлагалось на самих обучающихся. В ней использовался принцип, который, если верить анекдоту, выразила одна учительница: «Три раза рассказала теорему этим оболтусам, наконец даже сама в ней разобралась, а они все не понимают».

За многие годы попыток организовать образование по-иному родилось множество моделей и подходов. При их сравнении надо, конечно, понимать, что любые разграничения между ними достаточно условны, а все самое интересное и жизненное обычно рождается именно на стыке систем, в диалоге. Среди различных подходов в первую очередь хочется выделить те, которые пересматривают саму суть образовательного процесса, предлагая для него новые смыслы и ценности взамен массово признаваемых.

Занятия в детском саду системы Монтессори. Франция, 1919 год. Фото: PHOTOS 12/FOTOLINK

Вальдорф и Монтессори

В 1919 году известного антропософа Рудольфа Штейнера пригласили помочь открыть школу для детей рабочих фабрики «Вальдорф-Астория» в Штутгарте. В ее основу были положены антропософские идеи, в частности, важность целостного взаимодействия телесных, душевных и духовных факторов для развития человека. Обучение в такой школе строится в соответствии с принципом: «сначала художественное, а затем из него интеллектуальное». Кстати, и саму педагогику вальдорфцы считают не наукой, а скорее искусством — искусством воспитания. Предметы учащиеся проходят так называемыми эпохами, когда в течение 3—4 недель ежедневно на первых уроках занимаются одной и той же дисциплиной. Постоянный классный учитель-универсал — главное действующее лицо вальдорфской школы, в этом состоит важный принцип, отличающий ее от других систем. Именно классный учитель отвечает за организацию всего учебного процесса своего класса. Причем он не только разрабатывает и ведет основные общеобразовательные предметы, но и организует взаимодействие с родителями и другими учителями школы.

Это сокращение числа руководящих инстанций, стоящих над учителем, отражает стремление поддерживать дух сообщества свободных людей — детей и взрослых, учителей и родителей, связанных общими ценностями. Не случайно вальдорфские учреждения обычно автономны и управляются коллегией, объединяющей большинство учителей школы.

К 1990 году в мире существовало около 500 вальдорфских школ и вдвое больше детских садов. В России за последние десятилетия вальдорфское движение также обрело своих сторонников, хотя здесь сложнее согласовывать его методы и смыслы образования с достаточно формализованными и жесткими государственными требованиями к знаниям выпускников школ. Другая проблема — поддерживаемый государством страх многих родителей перед «иным» образованием, которое может привести к плохому аттестату и проблемам с поступлением в вуз. Но ведь смысл школьного образования не в этом, а в подготовке свободной личности, способной осознать и построить свой путь в жизни. К тому же, как показывает многолетний опыт, выпускники вальдорфских школ успешно продолжают обучение в высшей школе.

Еще одно альтернативное педагогическое движение, одно из самых распространенных в мире, родилось из открытий, сделанных в начале XX века итальянским врачом и педагогом Марией Монтессори. Работая над развитием органов чувств у умственно отсталых детей, она обнаружила, что основные принципы ее метода успешно применимы и в работе с нормальными детьми дошкольного возраста, и стала создавать «Дома ребенка» для детей 3—6 лет. Монтессори стремилась поставить обучение и воспитание на научную основу, которая включает наблюдение, эксперимент, исследование, умение анализировать имеющиеся факты и делать из них выводы. Соответственно, основная задача учителя не рассказывать детям материал того или иного урока, а, внимательно относясь к конкретному ребенку, планировать учебную ситуацию, оказавшись в которой он сможет проявить свою активность, самостоятельно осваивая те или иные знания. Дидактические материалы устроены так, что позволяют ребенку самостоятельно обнаружить свои ошибки. А дело учителя — организовать образовательную среду и руководить самостоятельной деятельностью ученика, поддерживая в нем интерес к исследованию окружающего мира. Как и в вальдорфском движении, сторонниками монтессори-педагогики выстроена своя система подготовки учителей. Сегодня детские сады и школы, работающие по этому методу, есть, наверное, во всех развитых странах.

Как вернуть ребенка в школу?

Другой необычный для системы образования проект «Город как школа» появился в 1970-е годы в Нью-Йорке, где стояла задача возвращения в систему образования тех старшеклассников, кто покинул школу, недоучившись в ней год или два. Привычное академическое обучение было малопригодно для этих ребят, уже хотя бы по эмоциональным причинам. Требовалось найти ход, позволяющий им почувствовать свою значимость, ответственность за общее дело и при этом донести до них важность получения образования.

Вот пример. Обычная школа изнемогает от парня 14 лет, который напрочь отказывается учиться. В программе «Город как школа» ему предлагают стать подмастерьем шеф-повара в ресторане. Поработав некоторое время, парень настолько «влюбляется» в своего наставника, что приходит к педагогу-тьютору с вопросом: как действовать, чтобы стать таким же? И тут выясняется, что для этого нужно завершить школьное образование, освоив ряд предметов, а потом продолжить обучение по специальности. Имея теперь мощную мотивацию, подросток берется за эти задачи с немыслимым прежде увлечением и упорством.

Таким образом, сначала происходит индивидуальный и добровольный выбор деятельности, которая затем сопровождается обсуждением нового опыта. И уже из этого рождаются задачи для изучения конкретных предметов, которые теперь подкреплены возникшим у подростка желанием и пониманием, зачем ему это нужно. А когда появляется желание, любые предметы обычно осваиваются и по ним сдаются экзамены. Ведь главная проблема подростковой неуспеваемости не в недостатке способностей, а в слабой мотивации. В такой системе значительно меняется роль учителя. Из «урокодателя» он превращается в человека, который поддерживает и сопровождает другого в самостоятельных поисках. Устанавливая границы договоренностей, он помогает ученику в выборе своего пути, в доведении начатого дела до конца, и в осмыслении итогов практической деятельности.

В 1980-е годы модель «Город как школа» активно распространилась по всей Америке. Сформировалась целая сеть продуктивных школ, которые стремятся использовать ресурсы окружающей среды в образовательных целях. После того как в 1983 году с опытом нью-йоркского проекта познакомились коллеги из Западного Берлина, аналогичная сеть стала развиваться и в Европе. В Англии такой метод работы — анализ ситуации с образовательной для данного человека точки зрения и построение дальнейшего индивидуального пути — называется тьюторством, в России — педагогикой поддержки, в бизнесе — коучингом. Несмотря на активное распространение альтернативных проектов, действующих по модели «Город как школа», их порой критикуют за нацеленность преимущественно на освоение учащимися практических умений, в результате чего якобы приносятся в жертву наиболее важные общие знания. Но эта критика — во многом лишь отражение широко распространенных стереотипов относительно целей образования. Выпускники же продуктивных школ и проектов вполне успешно сдают положенные экзамены и оказываются состоявшимися людьми.

Сами выбирайте, что изучать

Александр Нилл, организатор школы «Саммерхилл» в Англии, говорил: «Не бывает ленивых учеников, бывают скучные школы». Эти слова можно считать девизом обширного семейства школ, относящих себя к категории «свободных». Обычно они являются частными, поскольку с трудом вписываются в административные рамки любого государства.

Для «свободных школ» в порядке вещей предоставлять возможность школьникам любого возраста самостоятельно решать, что им делать, когда, где и как заниматься выбранным делом. При этом все учатся с большой охотой и полной концентрацией внимания. Взрослые и дети собираются вместе по своей инициативе, что-то обсуждают, читают, играют, работают в мастерских. В одно и то же время кто-то может изучать химию, математику или другой предмет, кто-то играть в шахматы, а кто-то — заниматься обустройством общей жизни. Но, как ни странно, свобода выбора вовсе не приводит к тому, что ученики делают лишь то, что им легко дается. Опыт показывает, что дети сами хотят знать свои сильные и слабые стороны и готовы упорно работать над собственным развитием.

Даже младшие воспитанники «свободной школы» знают, что они и только они сами отвечают за свое образование. Взросление в условиях большой ответственности дает им уверенность в собственных способностях и силах. Одна из серьезнейших проблем современной традиционной школы — мотивация. Самомотивация, развиваемая в «свободной школе», — пожалуй, основное ее достижение. Конечно же, все «свободные школы», имеющие множество общих черт, самобытны и отличаются друг от друга. Так, скажем, в разных школах их лидеры придерживаются разной степени радикализма относительно традиционного учебного процесса. Но главное условие успеха детей, обучающихся в «свободной школе», — доверие родителей школе. Очень важно, чтобы перед детьми не вставал вопрос: кто прав — родители или школа? Вполне понятны возможные сомнения: как будут взаимодействовать с окружающим миром ученики и выпускники «свободных школ»? Ведь люди вокруг них в абсолютном большинстве учились в самых обычных школах и могут совсем не понимать и не принимать их способ отношения к жизни. Да и всем ли детям показаны такие школы? Александр Нилл писал, что «метод свободы срабатывает практически наверняка с детьми до 12 лет, но детям постарше нужно слишком много времени, чтобы оправиться от кормления знаниями с ложечки».

Альтернативные ростки на обычном поле

Опыт многих учителей показывает, что если в начальной школе и подростковых классах уделять первоочередное внимание формированию коллектива, то и качество образования, даже самого традиционного, значительно возрастает. Педагоги, умеющие выращивать такие отношения, при которых в коллективе ценится разнообразие, а детям интересно жить вместе и приятно заботиться друг о друге, добиваются высоких результатов даже в отдельных классах школ, в целом вовсе не ориентированных на обозначенные ценности.

«Секрет» этих педагогов в том, что в работе с детьми они стремятся каждому дать почувствовать себя успешным и понимают, что известные внешние «подростковые проявления» — не вина детей, а лишь показатель тех или иных имеющихся у них проблем, которые нужно постараться разрешить. Попросту говоря, они занимаются «нормальной» педагогикой. Это сильно отличается от массовой ситуации, когда все проблемы подростка перекладываются на него самого или родителей, а задачей школы считается лишь соблюдение установленных рамок учебного процесса, где признаны за норму конкуренция, эмоциональный прессинг и гонка за внешней оценкой, выставляемой по формальным критериям.

Чаще всего в арсенале «нормальных» педагогов оказываются примерно те же методы, что считаются важными в школах, обычно относимых к альтернативным. Но, конечно, в одиночку обеспечивать такой подход в рамках массовых учебных заведений весьма непросто, и поэтому «нормальные» педагоги на фоне общего образовательного конвейера выглядят едва ли не подвижниками.

В России в русле такой «нормальной» педагогики умеют работать сторонники социоигрового подхода, театральной педагогики, коллективного способа обучения, педагогики поддержки и других течений. Если же отойти немного в сторону от детской педагогики, то важно отметить, что сегодня идея «обучающегося сообщества» (learning society) достаточно популярна и весьма продуктивна. Она активно используется, в частности, в бизнесе и в социальной практике, задавая определенные рамки и ориентиры для организации деятельности развивающихся коллективов.

Представитель народности к´оса обучает ребенка приемам боя с палками. ЮАР. Фото: ROGER DE LA HARGE; GALLO IMAGES/CORBIS/RPG

Обучение в обход учреждений

Альтернативные школы замечательны прежде всего созданием эффективной мотивации к учебе. Но нередко решить эту задачу, а также найти сообщество для внеучебной жизни ребенка удается помимо школы. В этом случае излишнее время, проведенное в школьном коллективе, фактически оказывается потерянным и, хуже того, может напрочь убить интерес к учебе. Ключевой задачей для родителей становится поиск способов освоения школьной программы с учетом индивидуальных особенностей ребенка и безболезненно для его психики, в частности с индивидуальным выбором темпа и порядка обучения, а также с учетом образа жизни и режима деятельности как самого ребенка, так и семьи в целом.

В последние годы постоянно растет число родителей, забирающих своих детей из школы и обучающих их самостоятельно. Это один из наиболее ярких показателей неблагополучия в системе массового школьного образования. Причем это явление далеко не только российское. В США уже несколько миллионов семей отказались учить своих детей в школах и взяли на себя ответственность за их образование. И в России с каждым годом это движение расширяется. Понятно, что такой шаг могут себе позволить родители, достаточно обеспеченные, чтобы проводить необходимое время с ребенком, и достаточно образованные, чтобы помочь ему в освоении школьных предметов.

В первую очередь они сталкиваются с необходимостью научить своего ребенка самостоятельной работе с текстом. Причем часто, особенно в подростковом возрасте, бывает так, что ребенок скорее готов слушаться «чужого дядю» — учителя, чем родных папу или маму. Но отзывы и множащиеся описания собственного опыта, которые легко найти в Интернете, свидетельствуют, что большинство родителей, выбравших путь семейного образования, с этими проблемами справляются. На помощь им нередко приходят объединения родителей, помогающих друг другу в обучении своих детей.

Как ни странно, одним из препятствий на пути развития семейного образования в России является неосведомленность родителей о такой возможности. Термин «обязательное среднее образование» многими воспринимается как обязательность для ребенка посещения школы. Однако российским законодательством явным образом разрешена такая форма обучения, как семейное образование. Нужно лишь решиться на этот непростой путь, написать заявление в своей районной школе и сдавать там текущие зачеты и экзамены по предметам. Делать это, в частности, можно в школах через систему экстерната.

Экстернат — явление не новое для России, если помните, еще Владимир Ульянов сдавал экзамены экстерном. Но в последние годы, по мере того как нарастает недовольство родителей массовой школой, он обрел новое дыхание. В совокупности с возможностью индивидуальных занятий с репетитором экстернат — вполне реальный путь получения образования с учетом индивидуальных потребностей ученика. Ограничения здесь понятны: нужно иметь в себе силы сдать за один раз экзамены по всем предметам школьной программы и, конечно, важно иметь при необходимости финансовые возможности для оплаты индивидуальных занятий.

Основное преимущество экстерната — самостоятельно выбранный темп обучения, позволяющий сдать экзамены раньше обычных сроков, не тратя время на «отсиживание» школьных уроков. А индивидуальный подбор преподавателей-репетиторов может повысить качество обучения. Правда, в этом случае ответственность за интерес к учебе, глубину знаний и сдачу экзаменов полностью ложится на родителей и самого ученика. Школа здесь выполняет лишь функцию фильтра — принимает экзамены и выдает соответствующий документ.

Знания с доставкой на дом

Еще в Советском Союзе заочные школы весьма способствовали углубленной подготовке по физике и математике, особенно для учеников, проживавших в провинции, в сельской местности. Регулярный ритм получения заданий, доброжелательный анализ присылаемых работ, возможность участвовать в группах «коллективный ученик», когда школьный учитель занимается с группой по «заочным» заданиям, летние предметные школы — все это фактически было параллельной специализированной системой образования. Именно она открыла многим мир науки и, главное, позволила найти ценностно близких людей, войти в сообщество увлеченных общим делом.

Трудоемкий процесс проверки работ и ведения переписки по почте во многом держался на энтузиазме организаторов заочных школ и большом корпусе студентов, которые практически на волонтерских началах проверяли работы школьников. Появление компьютеров и Интернета существенно изменило возможности дистанционного образования. Доставка текстов резко ускорилась, упростилась и удешевилась. Появляется возможность онлайн-конференций и интернетсеминаров (их иногда называют вебинарами). Сложились все условия для настоящего бума дистанционного образования. Впрочем, с одной важной оговоркой.

В заочную учебу успешно может включаться только тот, у кого уже есть мощная мотивация и навык самостоятельной работы. К сожалению, среди российских школьников таких немного. К тому же и самому успешному ученику чрезвычайно важно живое общение со сверстниками и наставниками. А значит, необходимо создавать среду личного общения, и организаторы различных заочных школ сейчас уделяют этому большое внимание.

Иные пространства

Одна из важнейших функций образования — возобновление, продолжение и развитие тех сообществ, в которых дети рождаются и живут. Детское образование — самый, пожалуй, важный механизм трансляции культуры отношений и системы ценностей, поэтому различные социокультурные сообщества, в частности этнокультурные группы, проживающие на определенной территории, должны иметь возможность всерьез на него влиять. В этом случае принципиальное отличие от обучения по программам и учебникам — в передаче детям не стандартизированных знаний по предметам, а ценностей и способов жизнеустройства данной местности, культуры, народа. Такой способ обучения характерен для традиционных обществ, где дети живут и действуют вместе с родителями. В нынешнем обществе эти связи разрываются, но налицо тенденция: поиск форм обучения, позволяющих совместить современное массовое образование с традиционными формами.

Не менее интересным и мощным ресурсом альтернативного образования могут служить люди, увлеченные своим делом. Бывший военный, создавший народную библиотеку и «пригревший» в ней детей, которые вместе с ним разбирают, читают и обсуждают книги; художник-реставратор, работающий в деревне кузнецом, взявший на обучение различным искусствам десяток учеников, которых он к тому же обучает летать на параплане; исследователи дельфинов, вовлекающие в свои изыскания любопытных мальчишек… Тут дети получают многое, чего не даст им школа — от тренировки силы воли до знаний, например по биологии, которые и не снились школьной программе. И все это не из-под палки, а добровольно и с огромным интересом.

От увлеченных взрослых легко перекинуть мостик в еще одно пространство неформального образования. Вряд ли стоит подробно описывать, как устроены научные путешествия и экспедиции. Достаточно сказать, что грамотно организованная экспедиция — археологическая, этнографическая, экологическая, астрономическая, в которой участвуют дети, становится для них не только настоящей школой жизни, но и науки. Очень важно, что экспедиционная жизнь естественным образом удовлетворяет острую потребность подростков в преодолении повседневной рутины и однообразного распорядка дня. Огромное значение имеет опыт ведения активной интеллектуальной работы в трудных бытовых условиях, скажем, необходимость ежедневно независимо от погодных условий снимать показания с приборов или обрабатывать полевые записи. Для большинства школьников опыт сосредоточенной «работы головой» вне комфортного учебного помещения является совершенно новым. Участие в подобной деятельности повышает уверенность в себе и развивает способность адаптироваться к меняющимся обстоятельствам, преодолевать их и самостоятельно добывать новую информацию, новый опыт.

В этом контексте нельзя не упомянуть о наблюдаемом в последние годы новом витке популярности «занимательной науки». Эта тенденция особенно заметна в западных странах. Научные музеи с интерактивными выставками, образовательные путешествия служат дополнительным ресурсом для школы, желающей встроить их в свой учебный процесс. Но чаще к таким программам обращаются родители, понимающие, что интерес к учебе у ребенка уже подорван классно-урочной системой и его надо как-то восстанавливать. Именно в подобной ситуации остро необходимы увлекательные образовательные программы, реабилитирующие «науки» в глазах школьника, наглядно доказывая, что с увлечением можно не только играть в футбол, но и познавать новое.

Чем дольше массовая школа будет сопротивляться естественному желанию детей играть и увлекаться чем-то и через это учиться, тем шире будет разворачиваться альтернативное образование, занимая все более важное место в жизни общества. И это правильно. Классно-урочная система распространилась в эпоху Просвещения как отклик на совершенно конкретную общественную потребность. Ее недостатки были очевидны с самого начала, и мальчишки много веков противились навязанной им зубрежке. Вся литература XIX века полна образами школяров, ненавидящих свою школу и сопротивляющихся ей в меру своих сил. Вспомните Гека Финна, говорившего: «Я не позволю, чтобы хождение в школу помешало моему образованию». Но только сейчас общественное устройство позволяет надеяться на широкое распространение в перспективе альтернативных и более гуманистичных подходов к образованию.

Михаил Эпштейн

Источник:  Журнал «Вокруг Света» №2 (2821)